Истоки (краеведческие очерки). 1996 год. - 2
- Подробности
- Опубликовано 10.11.2011 17:51
Троицкий монастырь
В Вятской земле при сравнительно небольшом количестве помещиков, которые имели владения главным образом в южных районах, в роли основных феодалов-крепостников выступали монастыри.
В XVIII веке на Вятке было 18 монастырей, которые имели огромные земельные владения с 80 тысячами крепостных крестьян, а вместе с архиерейскими крестьянами количество крепостных у духовных феодалов достигало 100 тысяч, или четвертой части крестьянства Вятского края. Крупным владетелем являлся Истобенский Троицкий монастырь, ставший «внове» перед переписью 1629 года, где-то около 1625 года, о чем можно судить из царской грамоты воеводе Змиеву от 27 сентября 1670 года. На пожалованной царем земле в черте села, у самого берега Вятки, поставили пятиглавую деревянную церковь Живоначальной Троицы с трапезою при церкви, 2 кельи с черными старцами, амбары, хлевы для скота, погреба и другие постройки.
Монастырская территория была огорожена высоким деревянным забором, за которым располагалась Заоградная слободка оброчных бобылей монастырских из 30-35 дворов, примерно со 150-180 жителями.
Бобыли вели хозяйство, работали внутри монастыря, охотились, рыбачили, сенокосили, грибничали и ягодничали в летнее время, производили различную ремесленную продукцию. Не хлебопашество, а различные промыслы составляли трудовое содержание жизни бобылей монастырских из Заоградной слободки. Пашенные владения монастыря в большинстве случаев располагались в отдалении от обители. Они росли за счет земельных пожалований царя и светских
9
феодалов, вкладов постригающихся в монахи, дарения земли по завещанию, подкупа переписчиков, покупки земель, самовольных захватов её монастырем. Колонизуя новые земли, монастырь основал поселения на Пищальском раменье (с. Пищалье), на Марадыковском раменье (д. Марадыково, Быстряги), у села Монастырщина, на реке Сингиревке, на реке Боровице. Через 100 лет после своего основания, в 1725 году, монастырь владел, кроме Заоградной слободки в с. Истобенске, тремя деревнями и починком, имел 1171 душу крестьян мужского пола (или около 2500 обоих полов).
У монастыря были пашни, лесные и луговые угодья, рыбные ловли в четырех озерах и Прости Долгой на границе с Котельничским уездом, места охоты – ловища и перевесища, три колесчатые мельницы на прудах, 138 голов разного скота и другое добро.
В 1760 году только на речке Сингиревке у монастыря числилось 325 десятин пахотной земли, не говоря о больших площадях под лесами, лугами, выпасами. Со своих земель и с земель оброчных крестьян монастырь взимал огромное количество хлеба, в связи с чем монастырское начальство обращалось с просьбой к царю за разрешением на временную ссыпку собранного зерна в пустующие государ¬ственные склады в селе Истобенске. Лишь на внутримонастырские нужды годовой расход хлеба составлял 6400 пудов. По словам одного из старожилов конца прошлого века, пока был монастырь, то народ в Истобенск валом валил. Шли из-под Подрелья, бежали из-за Вятки, плелись из Шалегова.
В 1764 году Екатерина II по требованию русского дворянства изъяла у церкви земли и крепостных крестьян. Потерял их и Истобенский монастырь. В 1795 году монастырь был окончательно упразднен и его имущество и иноки были переведены в Вознесенский монастырь города Соликамска Вятской епархии. Здесь он до самой революции 1917 года назывался Вознесенским Истобенским. Монастырские крестьяне вошли в разряд вначале экономических, а затем государственных или черносошных. Часть бывших монастырских земель отошла местным священнослужителям, часть – казне и незначительная часть – крестьянам.
Помещики
Документы ХVI-XVII веков показывают, насколько далеко от иcтобенского левобережья простирались земельные владения истобян.
Село Истобенск выступало в качестве базового пункта русской колонизации земель современного Оричевского района, большинство жителей которых в древности были переселенцами из Истобенской округи.
Старинные земельные грамоты говорят, что истобяне имели луговые, рыбные, охотничьи, бортные и другие угодья вблизи города Орлова, под городом Котельничем и даже ниже его по реке Вятке – за 50 верст в Разбойном Бору.
Интересно то, что в Разбойном Бору судьба земляных владений истобян тесно переплеталась с судьбой одного из немногочисленных в северных и центральных районах Вятской земли помещичьих владений Петрова Яковлевича Сухово.
Петр Сухово был участником войны Ивана Васильевича IV Грозного против Казанского ханства в 1551-1552 годах, перенес все тяготы и лишения похода воеводы Данила Федоровича Адашева на «казанские месты». Вернувшись на родину и присмотрев выморочное земельное владение умершего котельничанина Павлика Борисова и его погибшего в сражении с черемисами (мари) сына Митьки, Петр Яковлевич Сухово написал челобитную на имя царя, чтобы ему за военные его заслуги дали пожалование на освободившуюся от владельцев землю – Павловский луг. 29 октября 1553 года Петр Яковлевич Сухово жалованную грамоту на искомую землю – Павловский луг (...среди Разбойного бора вниз по реке Вятке до речки Кишкиля...) от царя Ивана Грозного получил. А по соседству от земельного пожалования Сухово здесь же, в Разбойном Бору, по-видимому, уже существовало земельное владение истобенских крестьян, хотя об этом можно судить лишь из более поздних по времени документов.
10
Земельная собственность истобян на территории Разбойного Бора называлась Целищевским лугом – по имени её владельцев. Если бы на побережье реки Вятки в районе Разбойного Бора были не занятые, свободные от владельцев земли, то Петру Сухово не потребовалось бы просить у царя выморочную землю: он мог взять просто землю незанятую. А так как земли здесь были поделены, Сухово получил владение, потерявшее своих хозяев.
Получив Павловский луг, он оказался соседом Целищевского луга истобян. На пожалованной земле с рыбными ловлями на озерах, реке Вятке и малых реках, на луговых пожнях и сенных покосах в лесах с бобровыми гонами, местами охоты, бортничества начал хозяйствовать служилый человек Петр Яковлевич Сухово, ставший родоначальником помещичьей династии.
Кроме Павловского луга в Разбойном Бору Петр Сухово имел земли и в других местах: пашни луга, леса, рыбные озерки. Прожил Петр Сухово длинный век, породил четырех сыновей: Тита, Федора, Андрея и младшего Антона, которым завещал земли поместья. Умирая, Сухово земельные угодья в Разбойном Бору передал в управление сыну Титу.
В отличие от долгожителя-отца сыновья Петра Яковлевича Сухово жили недолго. Вероятно, события смутного времени и непрерывные войны первой четверти XVII столетия помогли укоротить их век. Когда умер Тит Петрович, у него остались три сына: два малолетних – Конон и Томило – и достигший совершеннолетия первенец Ефим (Елфим). Малолетком остался также сын рано умершего Андрея Петровича – Назар, двоюродный брат Конона, Томила и Ефима. Сын Федора Петровича, второй Томило в роде Сухово, потеряв отца, «сшел в Сибирь», чтобы в отходничестве пополнить материальный достаток семьи. Антон Петрович был ещё молод и детей не имел. Павловский луг в Разбойном Бору после смерти старших Сухово был разделен на 6 паёв между наследниками. Ефим Титович заложил свой пай под взятую в долг ссуду богатому посадскому котельничанину Божену Зайцеву, а сам вслед за двоюродным братом Томилом Федоровичем отправился искать счастья в Сибири.
Малолетством владельцев Павловского луга и их отъездом из Котельнича на жительство к родственникам, с целью отобрать у них пожалованные царём земли, решили воспользоваться богатые посадские жители Котельнича Божен Зайцев «с товарищи» и Ганка Филиппов, также «с товарищи». Документы от 16 ноября 1629 года и от 12 января 1646 года повёствуют, какие страсти разыгрывались в борьбе за землю Павловского луга и какие гнусные приёмы применяли посадские богачи, чтобы разорить наследников Петра Сухово. Мир наживы, мир богачей применяет самые подлые методы: обман, подлог, воровство и т.п., чтобы увеличить свои богатства. Богатые эксплуататоры-горожане чуть не разорили семью сельского эксплуататора-помещика Сухово.
Наступление на помещичье владение повёл Боженко Зайцев. Для этого он при приезде на Вятку государевых писцов Афанасия Толочанова и Андрея Иевлева предъявил им закладную крепость Ефима Титовича на шестую часть Павловского луга и просил записать луг за ним, Боженом, в оброк за 30 алтын. В то же время он утаил, что у луга были другие пять хозяев – наследники Петра Сухово. По закладной Ефима писцы удовлетворили челобитье Зайцева, и он «с товарищи», пользуясь тем, что в малолетство законных хозяев луга его земельные владения не эксплуатировались, начал прибирать к своим рукам все земли Павловской вотчины, так, что законным владельцам «...от того Боженкова насилства владеть тем лугом невозможно...».
Вторым претендентом на Павловский луг выступил Ганка Филиппов, который решил отнять у владельцев половину угодий луга, а также рыбные ловли в озёрах Долгие, Исиповы, Чегины.
Ганка Филиппов, чтобы ввести в заблуждение писцов и получить искомое, скрыл от них название луга как Павловского и пошел на подлог, назвав его «Сорвишенским». В старых же владельческих документах Сорвишенский луг не назывался, ни за кем не числился, значит, был никем не занятым и мог быть отдан на оброк по челобитию.
Однако законные владельцы Павловского луга, узнав о нечестной игре лихоимцев вокруг их вотчины, обратились с жалобой к царю Михаилу Федоровичу на Беженку Зайцева и Ганку Филиппова для защиты наследства своего заслуженного деда.
11
16 ноября 1629 года писец Афанасий Толочанов дал семье Сухово выпись с писцовой грамоты царя, подтверждающей её права на владение Павловским лугом.
Владельцам Павловской вотчины было предписано выкупить у Боженка Зайцева закладной жребий (пай, часть) Елфима, а Боженку Зайцеву запрещалось впредь претендовать на помещичьи земли. Одновременно были отвергнуты незаконные притязания и Ганки Филиппова, так как «...писцы, сыскав их ложное чело битье, им отказали...»
Главным владельцем Павловского луга после смерти Тита Петровича стал Конон Титович. Он, как и его знаменитый дед, участвовал в войнах середины XVII века, был ранен, а может быть, и погиб на войне, так в грамоте царя Алексея Михайловича воеводе Михаилу Игнатьевичу Анфинову от 12 января 1646 года говорится, что сын Тита, Сильвестр, который также служил в армии, просил у царя подтверждение на владение Павловским лугом «...за службу и за кровь прадеда и отца ево...»
Конон Титович был рачительным, прижимистым и жестоким крепостником. Правдами и неправдами он округлял и расширял земельные владения семьи, увеличивал поместье. С вожделением он смотрел на соседние с Павловским лугом богатые угодья Целищевского луга крестьян Истобенской волости. К 30 годам XVII века Целищевским лугом владели три хозяина, разделившие его на три равноценные доли. Это был Игнатий Целищев, имеющий 6 сыновей, затем, по-видимому, его родственник Матвей Целищев с братьями Терентием и Созоном и Иван Татрушин.
В силу каких-то причин после смерти отца братья Игнатьевичи – Павел, Олфер, Леонтий, Венедикт, Лев и Лупп 3 марта 1637 года взяли в долг по закладной под свою треть Целищевского луга 70 рублей денег у Конона Титовича Сухово на срок до Николы вешнего (до 9 мая, – С. В.) Невыплата в срок взятого заклада превращала закладную грамоту в «купчую и отводную», то есть заложенная часть луга считалась купленной Кононом Титовичем и должна была документально переоформиться на отвод ему. Так как заёмщики-истобяне не вернули вовремя взятую в долг сумму, то владения Конона Титовича в Разбойном Бору значительно расширились за счёт приобретения у них за долги заложенной трети Целищевского луга «...с рыбными ловлями и с сенными покосы, и с бортным угодием, и с лешебным (охотничьим. – С. В) лесом, и с бобровыми гонами и со всяким угодием..».
Вторая треть Целищевского луга принадлежала братьям Матвею, Терентию, Созону Григорьевичам Целищевым, главным среди которых был Матвей Целищев. У Матвея Целищева имелось три сына: Архип, Божен и Тимофей. После смерти Матвея Целищева его братья Терентий и Созон закрепили за собой половину трети луга, составляющую собственность семейства Григория Целищева. Сыновья же Матвея – Архип, Божен и Тимофей и их складник (пайщик) Сильвестр Яковлев владели второй половиной трети луга этого семейства. Помещик Конон Титович, владелец Павловского луга и первой трети Целищевского луга, передал свои земельные вотчины сыну Сильвестру Кононовичу. Грамота царя Алексея Михайловича от 12 января 1646 года закрепляла за Сильвестром владение Павловским лугом, а грамота от 20 июня 1646 года – владение третью Целищевского луга. В последней названной грамоте интересно то, что оброк за треть Целищевского луга Сильвестр Кононович должен был платить с орловскими посадскими людьми, к каковым были отнесены все истобяне, независимо от того, где были расположены их земельные владения.
Сильвестр Кононович Петров (по имени прадеда) интенсивно продолжал расширять свои владения среди членов помещичьей фамилии Сухово (Петрова). Он, пожалуй, был наиболее деятельным в на¬коплении богатств, земли, приобретении деревень и закабалении крестьян.
Например, по закладной от 17 мая 1648 года Терентий Григорьевич Целищев, один из истобян-владельцев второй трети Целищевского луга, под заклад в 10 рублей, без выкупа, передал свой пай – четверть трети этого луга – Сильвестру Кононовичу, разделившись с братом Созоном. Владения истобенских крестьян в Целищевском лугу ещё более сократились. Об этом свидетельствовала деловая рос¬пись оставшейся у владельцев второй части Целищевского луга меж-ду Архипом, Тимофеем и Боженом Матвеевичами Целищевыми и Сильвестром Кононовичем
12
Петровым (Сухово) от 15 ноября, 1648 года. Подобная же деловая роспись на владение третьей третью Целищевского луга была составлена 6 февраля 1650 года между её владельцами Патрушиными и Сильвестром Кононовичем Петровым.
Сильвестр Кононович жил долго, значительно расширив владения и увеличив состояние помещичьей семьи. Умер он около 1669 года. Вскоре после смерти мужа жена Сильвестра Кононовича Ирина Лукояновна от своего имени и от имени сыновей – Ивана большего и Ивана меньшего – объявила торги на вотчины. Нашелся покупатель. Им оказался житель московской Садовой слободы Карп Дмитриевич Русинов. Через 116 лет после возникновения помещичьего имения Сухово (Петровых) оно было ликвидировано.
По двум купчим крепостям между вдовой Сильвестра Кононовича Ириной с сыновьями и москвитином Карпом Русиновым от 25 ноября 1669 года все помещичьи вотчины отходили во владение Русинова. А так как он не располагал на месте нужной суммой для расплаты с продавцами имения, то взял под закладную на покупаемую вотчину 700 рублей денег из домовой казны у приказных людей епископа Вятского и Великолермского Александра – Максима Суворова и Ивана Бачурихина. Все купчие и старые крепости на владения помещика были им заложены в домовой казне архиепископа до уплаты долга церкви к празднику Рождества. В закладной Русинова архиерейскому дому говорилось, что если он не выплатит взятые в долг деньги в обусловленный срок, то его вотчины остаются в доме Вятской епископии. Почему-то Карп Дмитриевич не смог внести вовремя долг по закладной, и бывшие помещичьи владения отошли архиерейскому дому. Непосредственным распорядителем помещичьих земель и деревень стал Котельничский Предтеченский монастырь. Купчие и закладная епископскому дому Карпа Дмитриевича Русинова показывают, какие земли и деревни принадлежали Сильвестру Кононовичу Петрову (Сухово) в конце его жизни.
Это были четыре крупные пожни под Котельничем – в верховьях Вятки и за Вяткой – на Кузовце и в Черемховице. Вотчина Целищевская ниже Котельнича и в ней рыбные ловли, речка Шижма с Красною Шижмою, с наволоками, бортными угодьями, с лешебным (охотничьим) лесом, с бобровыми тонами, с Рыбным истоком и с сенными покосами. Земли от Рыбного истока вверх по Вятке с лугами и озерками по берегам до Короповского бора с деревней Шижмитской. Среди Разбойного бора, – Павловский луг вниз по реке Вятке до речки Кишкиля.
Помещик владел пятью деревнями: это уже упоминаемая деревня Шижмит-ская с дворными и гуменными хоромами (несколько дворов. – С. В.) и с озимью; деревня возле Котельницского посада с двором и всяким хоромным строением, с двумя дворами половников, с огородами и мельницею на Котлянке реке, деревня Елпашевская.
Якимовская, что купил Сильвестр Кононович у Якима Власова и Лариона Елпашева, с двором и дворными и гуменными хоромами, хмельником и озимью; половина деревни Ямщиковской, купленной помещиком у Афанасия Парышева, двор и половина деревни в Котельниче, купленные Сильвестром у посадского жильца Михаила Веснина.
Простое перечисление всех вотчинных владений и приобретений помещичьей семьи показывает, что имение Петровых (Сухово) было немалым. Понятно, что такое большое хозяйство могло держаться только на труде кабальных и зависимых крестьян: половников, подворников, складников, бобылей, казаков, которых жестоко угнетали хозяева-помещики. Жесточайшая эксплуатация местных крестьян позволяла помещичьей семье накапливать крупные денежные средства и расширять свои владения за счет дачи денежных займов под залог земли, через покупку соседних с помещичьей вотчиной крестьянских земель и земель посадских жителей, за счёт новых распашек государственных земель, самовольных захватов и т.п. Показателен в этом отношении процесс постепенной потери земель Целищевского луга истобенскими крестьянами и присоединение их к помещичьей вотчине. За период около 100 лет помещик «проглотил» почти все земли Целищевского луга, разорил и обезземе-лил истобян в районе Разбойного бора.
Не располагая документами о судьбе той части Целищевской вотчины, которая к семидесятым годам XVII столетия оставалась в руках истобенских крестьян, можем только предполагать, что и эта земля истобянами была потеряна. А владельцем её, по-видимому, стал также
13
Предтеченский монастырь, доходы от хозяйства которого шли на содержание архиерейского дома. Это предположение верно, потому что позднее все крестьяне в Разбойном боре относились к категории монастырских (архиерейских), а затем с 1764 года превратились в экономических.
Надо отметить, что Предтеченский монастырь, за спиной которого скрывался архиерейский двор, весьма наступательно вел себя в отношении крестьянских владений. Например, он вынудил истобенского крестьянина Родиона Королева выдать в пользу монастырскоо «строителя Кирилла с братией» «отказную память» на рыбные ловли в озерках Корзаковом и Берёзовом под Котельничем. 22 ноября 1646 года Родион Григорьевич Королёв в своей «отказной» от названных озёр сообщает, что, не желая тягаться с монахами, которые обратились к царю Алексею Михайловичу с просьбой передать им эти озера истобенского крестьянина, сам, «добровольно», от-казывается от рыбных ловель в обозначенных водоёмах.
Из изложенного видно, как далеко распространялись в древности владения истобенских жителей. А это ещё раз подтверждает примерную одновременность заселения побережья реки Вятки русскими у Котельнича, Орлова и Истобенска. Иначе владения истобян в прошлом не входили бы так глубоко в земли котельничан.
Занятия и промыслы
Более 500 лет прошло к началу XX века с момента, когда переселенцы – русские обосновались на Истобенском побережье. Земли, пригодные для хлебопашества, давно были освоены, а население росло. Поэтому размеры участков, приходившихся на хозяйство, сокращались. Истобяне все острее испытывали нехватку пашенных угодий. По данным земельной перевиси Истобенской волости, в 1885 году в 80 селениях насчитывалось 1367 хозяйств. Из 11170 десятин земельных угодий пашни было всего 2836 десятин, усадебной земли – 394 десятины (3,5 процента), лугов – 3582 десятины <32,2 процента), выгонов – 600 десятин (6 процентов), леса – 2199 десятин (19,7 процента), неудобиц 1557 десятин (13,3 процента) В то время, как на одно крестьянское хозяйство Орловского уезда приходилось пашни 7,6 десятины, в Истобенекой волости – всего 2,54 десятины, а у жителей села пашни вообще не было
Сенокосов в уезде в среднем на хозяйство было 4,7 десятины, в Истобенской волости – 2,59 десятины, а в Истобенеке – 2,79. Усадебной земли в Истобенекой волости падало на хозяйство 0,32 десятины, а по селу Истобенску 0,14 десятины.
Малоземелье заставило жителей заниматься огородничеством, молочным животноводством, подсобными промыслами, отходничеством для службы в речных флотилиях страны. Не случайно истобяне издавна слывут как искусные овощеводы-огуречники.
Засол огурцов в деревянных бочках с применением приправ – чеснока, укропа, листьев смородины и дуба, хранение бочек в речках с ключевой водой, имеющей постоянную температуру, дают огурцам особый вкус и славу «истобенских». Не только на рынках области, но и в городах горнозаводского Урала и на севере страны истобенским огурцам покупатели отдают предпочтение перед всеми другими.
Овощеводство в селе имеет длительную историю. Оно начало интенсивно развиваться с середины XIX века. В разные периоды истобяне выращивали различные овощи: капусту, лук, морковь, огурцы, помидоры Когда возникал спрос на семена овощных культур, выращивали и их. И сейчас почти каждая семья в истобенской округе в личном хозяйстве выращивает для продажи огурцы и помидоры.
Занятие молочным скотоводством – тоже исконное дело жителей Истобенского побережья. Первоначально молочный скот не выделялся из «великорусского». Но хорошее кормление на пойменных пастбищах и выгонах летом и доброкачественные корма с заливных лугов на зиму способствовали улучшению породных качеств. Шел процесс «народной селекции», отбора на племя лучших особей, вначале истобяне держали не более одной коровы на хозяйство для своих нужд. С развитием же маслоделия и сыроделия, с появлением в селе
14
первой маслоделки в 1895 году и 10 частных «молоканок» в округе некоторые хозяйства стали иметь по 2-3 коровы для производства товарного молока.
В семидесятых годах XIX века были попытки завоза в уезд быков холмогорской, голландской, швицкой и ярославской пород. Однако они на истобенский местный скот большого влияния не оказывали. Академик Е.Ф. Лискун отмечал, что истобенский скот – это аборигенный скот, продукт местных естественно-исторических, экономических и культурно-бытовых условий. Научная работа по выведению истобенской породной группы началась с 1914 года контрольным товариществом по скотоводству и была продлена государственным племенным рассадником, в советское время. Приказом Народного Комиссара земледелия РСФСР № 33 от февраля 1943 года породная группа истобенского крупного рогатого скота была признана самостоятельной отечественной породой молочного направления.
По сообщениям доктора сельскохозяйственных наук, профессора Кировского сельхозинститута 3.Д. Першиной, с 1969 года в семи районах Кировской области проводится работа по совершенствованию истобенской породы крупного рогатого скота через скрещивание истобенок с чистопородным голландским скотом. Животные второго поколения должны стать основой видоизмененной «истобенки» с программируемыми удоями не ниже 4500-5000 килограммов молока от коровы при жирности 4,0-4,2 процента и живой массе 500-550 килограммов.
Овощеводством и скотоводством в селе занимались в основном женщины. Но эти занятия не могли обеспечить семьи. Поэтому издавна повелось, что мужчины в истобенской округе стали промышлять неземледельческими заработками на месте или отхожими промыслами на стороне.
Согласно исследованиям экономического положения населения Орловского уезда, проведенным в 1878 году по приказанию губернатора старшим чиновником особых поручении при губернаторе Сырневым в Истобенской волости в конце 70-х годов XIX века различными промыслами было занято: бурлачеством – 1160 человек, столярным ремеслом – до 150 человек, рыболовством – до 100 семейств, портновским, сапожным и скорняжным ремеслом – 30, изготовлением ткацких берд – до 300 семейств. А по переписи 1885 года в черте села Истобенска из числа мужчин занимались: ремеслами и службой у частных хозяев на месте – 200 человек, службой в торгово-промышленных конторах (приказчиками) в отъезде – 156, работали в водном транспорте – 437 человек. Всего же неземледельческими занятиями было охва-чено почти 800 человек.
Основными занятиями истобян-мужчин на месте были: изготовление ткацких берд, столярничанье, плетение сетей, морд, вершей, ковка рыболовных крючков и блесен, рыболовство, сапожное мастерство; женщин – плетение кружев, наконечников для полотенец, шитье головных уборов, плетение сетей, ткачество. Немало истобян батрачили в хозяйствах местных богатеев.
Среди промышлявших неземледельческими занятиями попадались талантливые мастера-самоучки, которые на выставках кустарных изделий отмечались грамотами и наградными медалями. Славились мастера-удочники и изготовители блесен в селе, в деревнях Тупицыны, Крысовы и других. Участниками многих кустарных выставок в Петербурге, Нижнем Новгороде, Вятке были мастера И.Д. Нелюбин, Мошкин, Курбатов и другие.
Иван Данилович Нелюбин придумал и создал технический процесс производства удочек, приспособления и инструменты для резки проволоки на заготовки, для загиба цевья, ковки жала, заготовки острия и т. п. Им изготовлялись из опоки формы для отливки блесен, был отработан их выпуск. Это повышало в 10-15 раз производительность ремесленника в сравнении с обычным ручным трудом. Удочки И.Д. Нелюбина за высокое качество их изготовления пользовались спросом, мастер имел постоянную клиентуру в лице перекупщиков кустарных изделий и торговцев.
Искусным мастером-краснодеревщиком был Васильев Василий Никитич, выполняющий заказы на мебель на дому и работающий в отходничестве. Им, например, проводились столярные работы в первой вятской подпольной типографии РСДРП. Неплохим мастером зарекомендовал себя Павел Николаевич Халтурин, работавший учителем Истобенского двухклассного училища.
Талантливым мастеровым был кузнец Кирилл Афанасьевич Тулакин, про-званный за свое искусство колдуном. Токарные, сверлильные и другие станки, ветряной двигатель, приводивший эти
15
станки в работу, маленькая литейная и другое оборудование кузницы Тулакина было изготовлено им самим при помощи шести сыновей. Мастер сделал за свою жизнь около 70 ручных и приводных молотилок, много веялок, плугов и других сельхозмашин и инвентаря. К.А. Тулакин с сыновьями в кузне изготовлял ружья, самовары, швейные машины, сделал фисгармонию, скрипку и другие вещи, которые с клеймом мастера и сейчас можно встретить у истобенских старожилов. Кузнец построил первую в селе паровую молотилку. Он придумал однажды построить небольшой пароход для своих хозяйственных нужд и через некоторое время спустил на воду первое, а затем и второе паровое судно мощностью в три лошадиных силы. При этом все оборудование этих пароходов изготовлялось мастером в своей кузнице. Изделия кузнеца на выставках Петербурга, Казани, Нижнего Новгорода и Вятки пользовались неизменным успехом, отмечались медалями.
С селом Истобенском связано возникновение гармонного промысла в Вятской губернии. И отцом этого промысла стал 150 лет тому назад крестьянин и матрос Данила Карпович Нелюбин. Плавая на хлебной барже по Волге, купил однажды Данила Нелюбин в Нижнем Новгороде гармошку тульской работы, но вскоре её сломал. Когда тульский мастер Аким Воронцов ремонтировал инструмент, внимательно наблюдал за ходом работ Данила Карпович, выспрашивал непонятное, знакомился с основами гармонного мастерства.
Дома полученные знания он применял при починке своей и соседских гармоник. Поднаторев на починке, освоив мастерство, решился Нелюбин сделать гармошку своей работы, но столкнулся с трудностями изготовления голосовых планок. Помучившись, сделал планки не железные, как у тулки, а латунные. Их легче готовить простым инструментом, да они и не ржавеют. За первой гармошкой последовала вторая, третья и последующие. Стал мастер Нелюбин работать на рынок.
От него гармонное мастерство перенял нищий подросток Иван Жоржа (Иван Степанович Крысов), который часто помогал в работе Даниле Карповичу. Иван Степанович Крысов начал производить гармошки также на продажу. Эти два мастера-истобянина обучили своей профессии других умельцев. Гармонный промысел распространился по Истобенской волости, затем в Орловском и Вятском уездах. Гармошка-вятка получила признание. Рос спрос на нее – росло производство.
Искусным, и талантливым мастером в селе был слепец Амвросий Ефимович Ковязин, один из первых освоивший в 40-х годах XIX столетия выделку полированных изделий из наростов на коре березы, создавший технику корешкового производства. Так как кап в виде наростов на стволах берез встречается очень редко, открытие истобенского слепца в том, что древесина наростов корней, березы заменяет кап, подтолкнуло развитие капокорешкового промысла. Многие вятские мастера капа прошли у слепца Ковязина школу обработки корня и перешли, на выработку корешковых изделий
В книге «Кировские кустари» за 1938 год её автор М.Н. Шатров назвал А.Е. Ковязина, слепого мастера-самородка, родоначальником корешкового промысла в Вятской губернии. Изделия слепца пользовались большим спросом у богатых людей. «Вятские губернские ведомости» в № 30 за 1844 год сообщают, что изящные шкатулки А.Е. Ковязина из полированного капокорня с замками, с музыкальными устройствами и тайниками, с наклеенными на внутренней стороне верхней крышки специальным «Свидетельством», удостоверяющим изделие мастера-слепца, ценились от 600 до 1500 рублей.
Среди неземледельческих промыслов особое и главное место занимало бурлачество, служба в частных пароходствах. Первоначально истобяне тянули баржи с грузами по рекам Вятке, Каме и Волге. Вспомним известную картину И.Е. Репина. А затем с середины XIX века, когда возник паровой флот, стали ходить на пароходах водоливами, матронами, лоцманами, а наиболее грамотные – капитанами. С появлением парового флота истобяне начали служить в пароходствах Сибири, на Оби, Иртыше, Енисее, Лене и даже на Амуре. Немало истобян служило и на Северной Двине. В путеводителе товарищества Западно-Сибирского пароходства и торговли «Обский бассейн Иртыш-Обь» за 1914 год в списках командного состава 25 товаро-пассажирских пароходов товарищества было несколько истобян – носителей фамилий Савиных,
16