Из дневника Николая Зыкова.

Подробности

Опубликовано 19.12.2019 01:41

1918 г. 19 января.
"...Прочитал отчёт о первом дне заседаний Учр<едительного> Собрания. И окончательно отрёкся от сочувствия Церетели, Черновым и другим, которые не понимают, что нельзя в боевые дни управлять баллотировкой, моральным воздействием, резолюциями и т. д., а необходимы – штыки, штыки и ещё штыки.
...Пишут газеты, что начался голод в России. А я думаю: к лучшему всё это. «Сытое брюхо к учению глухо». Зыряне сыты, вот и трусят. Через месяц-два начнут просыпаться, через 3 – восстанут. Не будет ли только поздно."
1918 г. 22 января.
"...В Августе немного сочувствовал я Корнилову с его железной дисциплиной, теперь я – большевик."
1918 г. 23 января.
"...Беседовал сегодня с попом – гласным. Вполне приличный малый.
...Печорский край – болото, здесь мне не место. А я до сих пор воображал, что я тут акклиматизировался вполне. Народ этот состоит из трёх слоёв: кулаки – богачи, ровные мужики (полукулаки) и беднота. Спекулянт и «себе на уме» сидит в каждом зырянине.
...И вот родилась сплетня: Зыков сообщил в Арх<ангель>ск, что у нас хлеба хватит, вот и не прислали. Да хотя бы и так было. Почему же вы, сволочи, хотите есть до отвалу, когда вся Россия голодает? Почему норма, 20 ф. в месяц, кажется вам чем-то таким же обидным, как для кулаков – реквизиция излишков?"
1918 г. 27 января.
"...Большевики закрывают газеты правых эсеров, арестуют редакторов. Савинков и другие орлы объявлены контрреволюционерами. Издали не видать – достойны ли они этого. Можно предполагать, что партии, это – щепки во время весеннего половодья."
1918 г. 31 января.
"...Вчера в первый раз довелось мне увидеть – насколько буржуазен мужик. Один хозяйчик, стиснув зубы и поведя глазами на своих оппонентов, коротко бросал аксиомы: «Своё у меня зерно, ни у кого не украдено, сам и есть буду, и не признаю никаких норм, если работал над ним, сам и съем»."
1918 г. 2 февраля.
"...После чаю взял № «Свободного Журнала» за 1914 год и прочёл, лёжа на кровати, несколько страниц. Интересное явление: чтение неописуемо очищает человека. Никогда не приходило мне в голову – спросить: почему из людей истинно интеллигентных почти не бывает самоубийц (кроме больных и потрясённых горем, когда смерть помогает избавиться от мучений), а среди верхоглядов их очень много?
...Между прочим, любовь к чтению (не всё ли равно – научных ли книг, газет ли или романов с приключениями?) помогла мне прожить последние годы лучше, чем без чтения."
1918 г. 3 февраля.
"...Но где оно идейное то, не вижу я его нигде. Уж не выдумка ли, вроде богов, все эти высокие побуждения. Служение долгу и т. п. штуки. В «революции» Мохченской я участвовал от скуки. И чуть не сложил голову. Сложи – и попал бы в герои."
1918 г. 8 февраля.
"...Интересно отметить – как сильно действует яд буржуазной печати: когда читал я лишь «Р<усское> Слово», чернившее Ленина, я не раз возмущался, говоря – «неужели некому его убить?».
Теперь возмущён покушением на него и готов быть палачом убийцы, рука не дрогнет. И это не измена убеждениям, ибо они у меня те же, что и 15 лет назад, когда я, не зная о партиях, уже ненавидел произвол и буржуев. Нет, это простая доверчивость и близорукость: Ленин казался мне полубольным крикуном, вроде максималистов 1906 года, кричавших, что социализм возможен в те годы."
1918 г. 11 февраля.
"...Меня неприятно поразило, когда увидал, что большевистские газеты не советуют принимать в советы торговцев и кулаков. Почему? – думал я. Неужели какой-нибудь учителишка, пьяница и шаромыжник лучше торговца?"
1918 г. 12 февраля.
"...пришёл я к такому неоспоримому выводу: революция наша – справедлива, как революция 1905 года, но она искусственна, за нею пошло мало народа."
1918 г. 14 февраля.
"...Прихожу в Земство, а там – чуть не бой. Гласные, с прохвостом – попом во главе, кричат, что сегодня их день, посторонним же – не место.
...Прохвост-поп предложил в начале заседания меня удалить, но за это чуть всех гласных, вместе с попом, за бороды не вытаскали из школы.
...Солдаты ревели: «Долой земство, вывести их всех», народ гремел как гром.
...Прохвостов прогнали, шум в волости утих, посадили приличных людей. Остался один пр<едседате>ль, да и то потому, что не нашлось людей: все начали отказываться, и пришлось его снова посадить на место, с предупреждением, что будет он ходить на коротких вожжах."
1918 г. 16 февраля.
"...Кулаки похваляются, что выбили мои окна. Уверяют, что ждали меня с револьверами. Отлично. Если так – судьба ещё столкнёт нас, и тогда мы посмотрим – кто из нас лучше стреляет. Если удастся получить Маузер, я вам покажу – как бить ночью стёкла, долго будете помнить."
1918 г. 17 февраля.
"...Весь день просидел за выдачей пайков семьям солдат. Выдали 75 семействам. Между прочим, убедился я, что не мне служить в Управе. Народ в массе своей – скотина. Трудно с ним ладить. На слово не верят, над бумагами смеются. Как с ними быть?"
1918 г. 20 февраля.
"...Вдруг ужаснулся перспективам весны: в Устьцильме масса хлеба, в Щельяюре – тоже; а у нас будет чисто, придётся громить их, сволочей. И я уже разрабатываю план набега: на 5-6 пароходах нагрянем в гости и потребуем «продать добровольно». Если не продадут – предложим мирному населению убраться подальше и грянем в атаку."
1918 г. 23 февраля.
"...Мохченская революция пришла скорее, чем я предполагал. Приехали из Ижмы 2 товарища и привезли телеграммы, полученные в Устьцильме. Там коротко и ясно требуют Арх<ангель>ские товарищи, чтобы повсюду организовались советы кре<стьянских> деп<утат>ов, облагали буржуазию без всякой пощады, организовали красную гвардию."
1918 г. 24 февраля.
"...Ужасает отсутствие работников. На 50 тысяч населения нет 50 развитых людей, готовых идти с народом. Разве это мыслимо?"
1918 г. 24 февраля.
"...Из Арх<ангель>ска в Устьцильме получена телеграмма с предложением – вербовать добровольцев в Красную Армию и еженедельно сообщать о ходе работ по вербовке. Воображаю себе этот «ход работы»: наверно, ни одного солдата не удастся из этого бардака выманить."
1918 г. 26 февраля.
"...Работать некому. Прочитал список членов Ревкома и ужаснулся: все – молодёжь, все солдаты. Не сойдёт ли с ума «народ», когда примемся мы за дело?
...Пришли в Управу, и я объявил, что власть переходит в руки Исполкома. Затем пошли в школу и там произвели выборы. Я, конечно, попал в пр<едседате>ли Исполкома.... Теперь попал я, кажется, наконец-то, на своё место.
...Сегодня один буржуйский сынок едва не задавил меня лошадью, наехавши сзади. Я едва сдержался, чтобы не убить собаку. Был он пьян, как сапожник, и нарочно лез на скандал. Я пока ограничился только тем, что приказал ему не гонять по Мохче, пригрозив тюрьмой. И он подчинился. А ночью, наверное, опять зазвенят мои стёкла."
1918 г. 28 февраля.
"...Ночью сел я поесть. Вдруг опять заорали ни улице пьяные гонщики и принялись гонять мимо моих окон. Сердце заныло: стрельба из револьверов по дому, ведь это же – смертная игра.
...Я решил узнать таинственных стрелков... взял двухстволку и пошёл с ребятами – узнать окончательно, кто такие эти стрелки, столько ночей не дающие семье моей покоя. Подходим к Управе. Там... кричал во весь голос, проклиная меня, отец того мужика, на которого я думал, что он бьёт окна.
... Подошёл старик к нам, а в руках и у него дубина. Принялся он меня ругать... Не успел я ничего возразить, как подошёл и сын. И опять новая дубина у него в руках.
...Вижу я, что отец с сыном на меня наступают. Поднял ружьё и кричу, что у меня в руках двустволка, что я уложу их обоих, если вздумают на меня броситься.
...Отступил я уже шагов на 20, а отец с сыном всё подходят в плотную. Еще двё-три раза крикнул я, чтобы не подходили, предложил прочим свидетелям разойтись, чтобы их не зацепило, а толку всё нет. Вдруг летит роковая рослая лошадь с большими санями и прямо на меня. Перед этим же хулиган – сын божился, что не знает – кто с ним был. А седок выскакивает из саней и бросается ко мне. Промедли я 2 секунды и лежал бы теперь на дороге. Но я понял, что это смерть моя пришла, что необходима вся моя сила, чтобы избежать неизбежной, как будто, кончины. Вскинул я ружьё и ударил по сыну. Он без звука повалился на снег. Отец налетел, было, на меня; растерявшись на секунду, озверел я чуть не до потери сознания и выпустил второй заряд. Сунулся в снег и старик. Так и падали, как мешки с мукой, а я был как в бреду, забыл и про револьвер. Вдруг трах, трах, трах – загремели по мне револьверные выстрелы третьего хулигана. И я почувствовал, как холодает всё существо моё от этих смертельных хлопков. Взмахнул пустым ружьём и ударил нападавшего по голове. Но он был в малице, удар не оглушил его. Сунулся он мне под ноги, я упал на него, придавил и кричу товарищей на помощь. Забыл совершенно и про револьвер и про финский нож, лежавшие в карманах. Слышу, что прострелена у меня левая рука, чувствую боль от пули в боку, изнемогаю в борьбе, а товарищи как в воду канули. Слышу я – подбежал ко мне один из врагов и ударил дубиной по голове, поднял и снова трах меня по лбу. Голова закружилась, вскочил я и пустился бежать. Кричу своих товарищей, но их и след простыл, разбежались и свидетели. Кинулся я домой, а за мною с криком бежит кто-то, дико ругаясь.
... Открыла мама крыльцо, а я едва говорю: «Мамочка, что же это, Господи, меня чуть не убили, весь я в крови и ранах. Я убил двоих, мама, тяжело мне, больно». Стою и болтаю, точно младенец. А сам дрожу как в лихорадке. А в душе – ад. Поехали двое за доктором. Но он предложил приехать мне лично. Пришлось садиться и ехать. Дорогою повстречали раненого старика, видели труп убитого сына, распластанный на месте его бесславной кончины. А в больнице узнали, что был ещё раненый, третий по счёту."
1918 г. 4 марта.
"...Прикинул сейчас смету Волост<ного> Совдепа. Получается кругленькая сумма – 15 тысяч в год. Но тут зато: суточные всем членам Совета, 6 красногвардейцев постоянно на лицо и т. д. И, всё-таки, никуда негодная Управа стоила на 12 р. в день дешевле Совета. Неужели мы на 12-то рублей не принесём народу пользы?"
1918 г. 5 апреля.
"...Заметил при обходе – как быстро стареют здешние красавицы. И опять потянуло в Россию. Здесь 8 месяцев холодно, 2/3 жизни погибают напрасно. А я так люблю тепло, зелень, цветы!"
1918 г. 20 апреля.
"...Вышел на улицу – колоть телёнка. А он такой большой, весёлый. Не поднимаются руки, что хочешь делай. Стою и думаю: «Как же людей-то стрелять будешь (м. б. через час придётся!), если так раскис?» Взял топор и... через 5 минут уже мыл у рукомойника окровавленные пальцы."
1918 г. 21 апреля.
"...Дело идёт к вечеру. Настроение чуть-чуть приподнято. На постели у меня лежит солдатская магазинка, чего никогда не бывало: жду открытого нападения, не только ночью, а в любую минуту. На столе – наган, на кровати, рядом с матрацем, берданка. Кругом орудия смерти, и каждую минуту готов я к бою."
1918 г. 6 мая.
"...Вечером часа 2 гулял по берегу Ижмы. Развлёкся я весьма недурно. И опять заколебалось твёрдое намерение – уехать отсюда совсем."

1958 год. Наши земляки.

Подробности

Опубликовано 23.07.2024 21:13

Газета "Коллективное животноводство". Орган Оричевского РК КПСС и райсовета депутатов трудящихся Кировской области. 1958 г. 25 мая № 63
НАШИ ЗЕМЛЯКИ
Во имя коммунизма

"Любителем покоя никогда не был и не буду. Всегда изнывал в минуты благополучия и никогда не был так хорошо настроен, как в дни испытаний... Жизнь коротка. Надо жить, а не гнить... Жизнь — суровая борьба",
(Из дневника нашего земляка коммуниста Н. И. Зыкова).
Как родился этот очерк
В мае прошлого года в газете "Советская Россия" я прочел корреспонденцию из города Сыктывкара, в которой сообщалось, что 21 мая от Печорского порта отчалил пассажирский теплоход "Николай Зыков". Далее говорилось, что теплоход пойдет мимо десятков сел, где помнят о коммунисте Николае Ивановиче Зыкове и высоко чтут его память.
Фамилия "Зыков" заинтересовала меня. Не был ли нашим земляком коммунист Зыков? Такая фамилия очень распространена в нашей области. Возникла мысль написать в Коми республиканскую библиотеку и запросить биографические сведения о Зыкове. Товарищи из библиотеки оказались очень любезными, и скоро я получил небольшой списочек газетных статей, в которых рассказывается о революционной деятельности Зыкова.
Очередное письмо идет в редакцию Коми республиканской газеты "Красное знамя" с просьбой выслать мне хотя бы один из номеров газеты, в котором содержатся сведения об интересующем меня человеке. Моя просьба была удовлетворена. Из очерка "За власть Советов" К. Макарова я узнал о революционной деятельности Зыкова и его трагической гибели от злодейских рук кулаков в 1918 году. Он оказался нашим земляком. Возник новый вопрос: как попал в бывшую Архангельскую губернию Н. И. Зыков — вятский крестьянин?
Новый запрос, теперь уже начальнику государственного архива Архангельской области. В обстоятельной справке из госархива говорилось, что Н. И. Зыков в Архангельскую губернию был выслан из Перми, "как изобличенный в принадлежности к революционной организации". Интерес к личности Н. И. Зыкова у меня усиливался.
Теперь пришлось писать в государственный архив Пермской области, чтобы узнать подробнее, за что же был выслан Зыков из Перми? Был получен ответ и на этот вопрос.
Осталось узнать на родине Зыкова о его родителях и о том, известно ли что-либо о нем в деревне Зыковы Истобенского сельсовета? Разные были получены оттуда ответы. Но все же ясности в биографии нашего земляка стало больше, и вот через год я приступил к составлению очерка о бесстрашном революционере-коммунисте, который отдал жизнь за дело установления Советов в таежно-лесном крае далекого Севера.
Кто же такой Н. И. Зыков?
Николай Иванович был сыном бедного крестьянина, когда семья жила в деревне Зыковы. Потом Иван Терентьевич переехал на жительство в город Пермь и поступил здесь в услужение к одному купцу. Позднее Иван Зыков стал сам купцом. Наступила первая русская революция 1905—1907 гг. Николай Иванович примкнул к пермским рабочим социал-демократам (большевикам). Выполнял всевозможные партийные поручения.
Потом увлек за собой и младшего брата. Отец увидел, что преемников в торговле у него не будет, так как оба сына увлечены революционной деятельностью. Когда наступила реакция и революция пошла на спад, многие интеллигенты, настроенные меньшевистски, отошли от революции, а буржуа подняли высоко голову. Иван Зыков выдал своих сыновей жандармам, его мелкобуржуазная душонка захотела выслужиться перед царскими сатрапами. Он думал этим попугать своих сыновей, но дело повернулось совсем иначе. В 1907 году сыновья были арестованы. Судьба младшего брата нам неизвестна, а о Николае Ивановиче можно рассказать следующее.
Жизнь в ссылке на крайнем Севере
Департамент полиции отношением № 88499 уведомил Пермского губернатора, что по рассмотрении особым совещанием, образованным согласно ст. 34 Положения о государственной охране, обстоятельств дела о содержащемся под стражей Николае Зыкове, изобличенном в принадлежности к революционной организации, министр внутренних дел постановил: "выслать Зыкова в Архангельскую губернию под гласный надзор полиции на три года, считая срок с 17 марта 1908 года". В ссылке Н. И. Зыков находился в селе Мохча, Печорского уезда, Архангельской губернии. Посылая сюда Зыкова, Архангельский губернатор говорил своим подхалимам чиновникам: "Пусть повоюет с метелями, морозами и дикарями... Через полгодика, если останется жив, эта дурацкая зараза выветрится из головы..."
Но не таков был Николай Зыков, чтобы испугаться морозов и метелей. Он и здесь нашел себе друзей и среди местного населения повел пропаганду за свободу, за свержение самодержавия. Многие заходили к нему на огонек послушать его беседы о несправедливости самодержавного строя и богатствах небольшой кучки местных богатеев-кулаков. Скоро Зыков завоевал симпатии оленеводов, охотников и лесников.
Срок ссылки кончился, но Николай не уехал из этих краев. Он остался здесь жить навсегда, обзавелся семьей и этот далекий суровый край для него стал второй родиной.
Борьба разгорается
Наступил бурный 1917 год. Грянула, в России февральская буржуазно-демократическая революция. Она докатилась и до далекого печорского края. Николай Зыков весь отдается революционной работе. Он организует бедноту на свержение местной власти богатеев и кулаков. Долго и упорно пришлось бороться с засилием местной буржуазии.
Беднота умирала от голода, а у кулаков и купцов лежали хлебные запасы. Зыков, организовав отряд из бедняков, в одном кулацком хозяйстве революционным путем отобрал хлеб и раздал его голодающей бедноте. Местные власти арестовали и судили Зыкова. Только под залог он был выпущен на поруки. Выйдя на свободу, Зыков связывается с Архангельским ревкомом, требует помощи. Шлет телеграммы в Петроград. Развертывается ожесточенная борьба за власть Советов.
Зыков организовал местный отряд Красной гвардии. Вернулись с фронта революционно настроенные солдаты. Они рассказывали бедноте о том, кто такие большевики и кого они защищают. Работа пошла смелее и успешнее.
В один из летних дней была разогнана местная кулацкая управа, выброшены и изрезаны царские портреты. Николай Зыков стал комиссаром волости.
Несмотря на тревожные боевые дни, Зыков не забывал вести дневник, в который записывал свои переживания и происходившие события, мысли, впечатления.
Местные кулаки и богатеи видели, как все более и более укрепляется авторитет группы большевиков, которую сумел организовать Зыков. Они сговорились убить его. Но не так-то просто было это сделать. На стороне Зыкова и большевиков стояла вся беднота. Между двумя лагерями разгорелась напряженная борьба. Те и другие были вооружены.
Власть Советов установлена
Как кулаки и торговцы ни старались не допустить власти Советов, как ни терроризировали местное население, все же большевики вместе с беднотой установили в Мохчинской волости Советскую власть. Это произошло 23 февраля 1918 года. Зыков проявил при этом кипучую энергию. Он неустанно проводил беседы среди населения о значении Советов для трудового народа, о роли большевиков в этом деле. Он сумел доказать крестьянам, почему кулаки не хотят установления Советской власти, почему идут против нее. В это же время он изыскивает пути получения оружия, чтобы защищать завоеванную с большими трудностями власть рабочих и крестьян.
Местная буржуазия не сложила оружия, она тоже вела свою пропаганду. Кулаки говорили, что хлеб из волости увозят потому, что Зыков сообщил в Архангельск о наличии хлеба в волости. Они пишут в уезд о том, что выборы Совета произведены незаконно. Но местная буржуазия не могла этими мерами остановить того, что предначертано историей.
Не сумев расправиться с Зыковым в открытом бою, буржуазия устроила заговор и 27 мая 1918 года Зыков был убит из-за угла.
Так трагически погиб наш земляк Н. И. Зыков, отдавший свою жизнь за дело коммунизма, за дело трудового народа. Население села Мохчи свято хранит память о своем лучшем друге Зыкове. Он воспитал немало будущих большевиков из местной молодежи и ученики вспоминают его добрым словом.
Прошло сорок лет со дня злодейского убийства большевика Николая Ивановича Зыкова, и мы земляки почтим его память словами: "Пусть вечно живет имя Николая Зыкова в памяти его потомков, строящих коммунизм, за который он отдал свою жизнь!"
В. Пленков.