Мой Хайлар.

Подробности

Опубликовано 19.08.2023 19:15

Издание "На сопках Маньчжурии". № 28. Февраль 1996 г.
Ассоциация "Харбин" г. Новосибирск.

Мой Хайлар.

Строительство КВЖД, начавшееся на просторах Северной Маньчжурии, вызвало к жизни огромную малоисследованную и малонаселенную территорию, обладавшую большими запасами ископаемых, лесных массивов и плодородной земли. Соседство с бескрайними степями Монголии, где кочевые монголы разводили огромные стада овец, быков и верблюдов, также обещало большие возможности.
Прокладка железнодорожного полотна через необъятные степи и Хинганские горы, строительство мостов через многочисленные реки потребовало большого числа рабочих из России, Набор их проводился из пограничных с Китаем районов, а также из центральной части России. Им создавались условия для переезда к месту работы, различные льготы, обеспечение жильем и дальнейшее трудоустройство.
Ехали одиночки и целые семьи. Ехали рабочие специалисты, строители и знатоки железнодорожного дела. Здесь собрались представители многих национальностей, большинство из которых осталось работать на КВЖД уже в качестве обслуживавшего персонала. Сведения о больших возможностях края доходили и до различных предпринимателей. Стали появляться первые переселенцы, организовывающие свои хозяйства, создававшие различные мелкие предприятия, которые позже выросли в большие промышленные объекты. Появились фабрики и заводы, работавшие на местном сырье.
Одновременно началось плановое строительство железнодорожных поселков. Открылось движение по проложенной линии. Около станций началось строительство домов переселенцев, вскоре ставших целыми поселками особенно там, где поблизости от станций находились китайские поселения.
Так появился поселок Хайлар, начало которому положил китайский поселок, расположенный километрах в пяти от линии железной дороги. Это было небольшое поселение с укреплением из самана с остатками крепостных стен и ворот, окруженное домиками из самана же, где проживали китайцы.
Пустырь между железнодорожной станцией и китайским поселком вскоре был застроен переселенцами из России, и все три части - поселок железнодорожников, пустырь, застроенный домами переселенцев, и китайский поселок Хайлар - слились в единое целое, получившее статус города с названием ХАЙЛАР.
В начале 20-х годов здесь уже обосновались и работали филиалы иностранных фирм, которые занимались скупкой и переработкой животноводческой продукции Монголии. На экспорт шла шерсть верблюдов и овец, кожи и мясные продукты.
Началась разведка и эксплуатация земных недр. Строились угольные шахты, цементные и деревообрабатывающие заводы, мельницы и предприятия для обработки шерсти.
Население города росло за счет притока из России. Появились магазины, торгующие привозными товарами, пекарни, прачечные, бани и аптеки, были построены больница, пожарное депо и другие административные здания. Появилось и то, без чего можно было бы обойтись - рестораны, маленькие кафе, злачные места... В общем, за два десятилетия на пустом месте вырос город.
Началось и освоение близлежащих отрогов Хинганских гор. В верховьях реки Имин-гол, проходящей через Хайлар, энергичные и удачливые братья Воронцовы организовали лесоразработки и концессии. Лес сплавлялся по реке до Хайлара, он был необходим как строительству железной дороги, так и городу.
Читинец Я.И. Окулов построил паровую мельницу, кожевенный и пимокатный заводы. Его продукция находила большой спрос у населения - как у русского, так и китайского.
Пишу все это из расчета на человека, не знающего истории города, может быть, он полнее ощутит ту атмосферу, в какой оказался я, приехав туда. Мне было неполных пять пет, но помнится многое, об этом и пишу. Итак,

ХАЙЛАР 1919 г. Апрель

Широкие пустынные улицы города, редкие тополя. Городской сад, засаженный опять же тополями и кустами акаций. В центре сада - обелиск, кем-то и когда-то воздвигнутый в честь 300-летия Дома Романовых. Давно уже нет орла на его верхушке. Вместо него - шпиль с китайским флагом. Против сада - кинотеатр "Унион" (впоследствии "Прогресс"). Против бокового входа - русская школа. И песок. Везде песок. Редкие прохожие. Единственный в городе автомобиль.
Всегда оживленный и живописный китайский базар, заполненный торговцами всевозможной зеленью, мясом, рыбой, птицей. Китайские мелочные лавки с вывесками на русском языке. Вывески были выполнены бывшим австрийским военнопленным, которого почему-то звали "Фортуна", на вывеске, как правило, рисовалась ваза с фруктами, пестрели надписи - "Винно-бакалейная торговля" - с перечнями продуктов. Были и неожиданные названия, например - "Пиво. О, приятность Водка".
Мелкие кустарные мастерские, изготовлявшие вещи домашнего обихода, портные, сапожники. Везде можно объясниться по-русски. Это обстоятельство и послушило причиной тому, что за все время, которое я прожил в Китае, только в последние пять лет я довольно сносно научился говорить по-китайски, да и то потому лишь, что работал среди китайцев, не говорящих по-русски. Все было рассчитано для удобства русского населения. Извозчики с чисто русскими пролетками, тоже говорящие по-русски. Большинство же русских, живших в Китае, так и не могло двух слов связать по-китайски.
Поселок железнодорожников, расположенный по другую сторону линии железной дороги, был заселен рабочими и служащими КВЖД. Здесь было больше благоустройства. Много зелени - вязы, тополя, акации. Каменные одноэтажные дома и мощеные булыжником улицы. Административные здания в два этажа, баня, магазин. Просторная двухэтажная школа для детей железнодорожников и большой театр с зимним садом и киноустановкой. Этот театр носил название "Желсоб". При нем - большой сад и библиотека.
Здесь же была красивая деревянная церковь. Напротив нее - китайский суд и тюрьма. На западной стороне - депо, склады и военный городок для гарнизона, состоявший до революции из частей русской армии.
ГОРОДОМ считалась часть территории, расположенная между железнодорожным поселком и старой частью города, который мы так и называли - Старый город. Здесь было несколько узеньких улочек, замощенных булыжником. Всегда шумный и многолюдный, с бесконечными лавочками и харчевнями, мелкими кустарными мастерскими, изготовлявшими седла, сбруи, домашнее утварь, одежду, двухколесные арбы, словом, все то, что необходимо было кочевым монголам, которые везли в Хайлар для продажи шерсть и кожи, а также пригоняли скот.
КЛИМАТ ХАЙДАРА - пыльная весна, суровая и малоснежная зима, жаркое лето и всеми любимая прекрасная пора золотой осени, когда в воздухе летали легкие паутинки. Помню свой первый выход в городской сад и мое удивление, когда увидел кусты акации, наполовину занесенные песком. Он массами передвигался по городу, гонимый сильными ветрами, дующими со стороны пустыни Гоби. Ветер носил тучи песка, который забивал уши, рот, скрипел на зубах. Через городской сад шла дорога в нашу школу.
В центре города находились две школы. Они были рядом, разделенные невысоким штакетником. Более просторная, но старая - русская школа, именовавшаяся Хайларской Русской гимназией (10 классов). Другая -поменьше, но поновее, была татарская, четырехлетняя. Окончившие ее татарские дети продолжали образование в русской школе.
Просторные классы были с большими окнами, на одну треть снизу зашитые досками и засыпанные опилками. Так пытались удержать тепло, так как в суровые зимы здание невозможно было натопить. Отопление печное, и каждый вечер сторож гремел охапками дров около печей, а они были в каждом классе.
Но даже и мороз нас в школе иногда радовал. Бывали у нас так называемые "веселые дни" в морозную зиму, когда ученикам разрешалось сидеть в пальто или шубах на уроках. В такие дни снижались требования учителей и сокращались уроки. Но требовательность и успеваемость всегда были очень высокими. Холодные "веселые дни" сменялись нормальными, и нам приходилось наверстывать упущенное.
В классах тяжелые парты с углублениями для ручек и чернильниц, с наливными фиолетовыми чернилами. Классов было мало, поэтому занятия проводились в две смены. Была и учительская с небольшой библиотекой.
И общая раздевалка во всю длину коридора, где ученики оставляли верхнюю одежду на любом пустом крюке. Крюков было мало, поэтому на один вешали по два, а то и по три пальто. Шапки забрасывали (именно забрасывали, потому что нам, малышам, невозмошно было дотянуться до высокой, под потолок, полки и снимались оттуда, как правило, с подпрыгиванием. Девочки предусмотрительно укладывали свои шапки и шали в сумки.
ЗАЛ. Единственный не только в школе, но и вообще в городе. О нем можно и надо писать много. Его использовали для разных собраний, общей молитвы перед занятиями, молебнов в дни праздников, для занятий гимнастикой и для танцев.
Учебный день начинался с молитвы. Ее читал перед уроками дежурный. Построенные поклассно, ученики хором пели молитвы. Громкостью пение не отличалось, преобладали женские голоса, а мальчики деловито и старательно только открывали и закрывали рты, не издавая ни звука. Каюсь, грешен был в этом и я.
Громадный плакат под потолком. Славянской вязью написано: "Делу - время, потехе - час!"
Бронзовый звонок, которым гремел сторож, оповещая о начале занятий. Хорошо помню этот звон, который особенно ласкал слух в конце урока. Громадный медный самовар, из которого брали кипяток, чтобы запить принесенные из дома бутерброды или горячие пирожки с мясом, которые продавались тут же на большой перемене.
Моя первая учительница - Лидия Фроловна Шамшурина. Всегда ровная и внимательная, она особенно запомнилась мне. Может быть, потому - что первая?! Прошло столько лет, а до сих пор не забывается ее голос.
Шли годы, менялись классы, появлялись новые предметы и новые учителя, а наш класс оставался таким же. В основном ученики были русские, но были и татары и евреи. Было немало украинцев, но только тогда мы думали, что это тоже русские, но только с украинской фамилией. Класс был дружный, и вопросы национальности нас не интересовали. Так шли годы. Мы взрослели, переходили из класса в класс. Окончилось наше ученье в родной школе по Первой улице, что напротив городского сада, но дружба наша не кончилась. Где-то сейчас мои соученики? Память о них всегда жива.

НАШИ УЧИТЕЛЯ

Много ХОРОШИХ И добрых слов можно сказать о нашем бессменном классном наставнике М.А. Кузьмине, о В.К. Левашко, который принимал самое живое участие в нашей футбольной команде. Их любили и уважали. Они не имели обидных прозвищ, что бывало с некоторыми другими учителями, которые были или слишком строги, или просто не соответствовали своему назначению.
Резкий на язык, желчный по натуре преподаватель русского языка Н.К. Иванов. Это ему принадлежит ставшая потом крылатой фраза, обращенная к девочкам, бегавшим по залу во время урока. Слыша веселую беготню, он вышел из класса и, обращаясь к девочкам, сказал: "Эй, вы! Эфирные создания. Что вы топаете, как табун лошадей!?"
Учительница географии А.И. Тавчева. Аристократического вида, застегнутый на все пуговицы глухого мундира в любую погоду, преподаватель латыни Петр Николаевич Поручко. Я как-то не дружил с этим предметом, хотя и любил изучать языки. Выпускной экзамен по латыни я сдал только благодаря тому, что, ожидая своей очереди, оказался рядом с Валей Окуловой, которая бегло успела подсказать мне перевод текста о том, куда зачем-то ходил Юлий Цезарь.
Ярко выраженный тип человека в футляре - П.И. Кречетов. Преподавал литературу и историю. Преподаватель английского языка самоучка И.А. Куклин. Его заслуженно уважали, хотя произношение у него было далеким от лондонского. Китайский язык преподавал Н.И. Сметанин совместно с учителем китайцем. Надо было ожидать хороших результатов, но он ушел из школы. Преподаватель математики Петр Петрович Литвинцев был строг, но его любили и уважали.
Были и еще преподаватели, но они почему-то не оставили большого следа в памяти. Разве что преподаватель Закона Божьего прот. Солянский. Маленького роста, с добрыми глазами, в железных очках, которые он вынужден был снимать каждый раз, когда хотел разглядеть что-либо вдали. Очень рассеянный и кроткий, он был снисходителен к нам, а мы нечестно пользовались его слабостями, хотя и любили его. Он просто не умел сердиться.
И в заключение я все же вернусь к залу. Единственный в школе, да и в городе, он являлся и театральным, и концертным. Здесь проходили благотворительные вечера и концерт в пользу неимущих учеников, обитателей приюта - детей и престарелых. Все эти заботы брала на себя общественность города. Здесь ставились спектакли для детей и для взрослых. В них принимали участие многие талантливые люди искусства. Они не только выступали сами, но и молодым помогали развивать свои способности.
Хочется вспомнить прежде всего В.Ф. Мокееву, пианистку и певицу, бывшую солистку Иркутской и Харбинской оперы, М.А. Кузьмина, постановщика многих драматических спектаклей, режиссера И.И. Пьянышева, руководителя струнного оркестра А.В. Лупцова, создателя салонно-камерного оркестра И.В. Мокеева, духового оркестра - Аниховского, позднее - молодых создателей джаз-оркестра, всех самодеятельных артистов, певиц, певцов, музыкантов, драматических артистов. Многие имена надо бы вспомнить, но я заканчиваю тем, что просто скажу - МЫ ПОМНИМ ИХ ВСЕХ И ВСЕГДА ИМ БЛАГОДАРНЫ.

Тулакин Евгений

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА ПРОЕКТА.
1. Текст статьи прислал Амир Хисамутдинов, профессор Дальневосточного федерального университета, доктор исторических наук, автор множества книг и научных работ о русских в Китае и Америке.

2. Так же он прислал коллективные фотографии выпускников Хайларской Общественной гимназии. Вот несколько фотографий из них:

учитель М.А. Кузьмин	учитель И.А. Куклин	учитель В.К. Левашко	учитель П.П. Литвинцев	прот. Солянский

Тулакин Евгений Васильевич

Родился 28.08.1914 г. г. Верхнеудинск, Забайкальская обл.
В 1919 г. прибыл в Маньчжурию из Верхнеудинска с родителями
1922-1932 гг. обучался в Хайларской Русской гимназии
Адрес проживания: Хайлар, д. Шимкович, ул. Тверская, д. 10

Работа.
1932-33 гг. в часовой мастерской отца
1933-34 гг. обучался в Ремесленных курсах на электротехническом отделении в г. Харбин
С 1934 г. в часовой мастерской отца

 
Отец - Тулакин Василий Кириллович

Родился в 1884 г. в селе Истобенское, умер в июле 1937 г. в Хайларе
1917-18 гг. призван на военную службу, г. Иркутск 12-й Сибирский стрелковый запасный полк, оружейный мастер.
Работа:
До 1914 г. имел свою мастерскую в Верхнеудинске.
1919-26 гг. работал в мастерской брата в г. Хайларе
С 1926 г. Часовой мастер. Заработок - 150 гоби. Своя часовая мастерская с товаром.

Мать - Варвара Ивановна

Жена - Клавдия Феодосиевна 6.11.1915 г. р.

Дочь - Наталия 1937 г. р.

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА ПРОЕКТА.
Получение информации из Центрального архива Хабаровского края о семье Тулакина Евгения оплачено по счету № 00ГА-000387 от 07.08.2023 г. (Ф. Р-830. Оп. 3. Д. 48290)