1887-1891 годы. Истобяне-речники на Иртыше.

Подробности

Опубликовано 21.07.2021 23:09

К. В. Гамолецкий, ДЕМЬЯНСКАЯ ВОЛОСТЬ

В 270 верстах от Тобольска по р. Иртышу лежит Демьянская волость с центром управления в селе Демьянском.
Волость раскинулась на пространстве 30 верст: вверх по Иртышу до д. Кокуя, верст 15 с лишком; д. Кривкова, крайняя в волости, лежит в 15 верстах от Демьянска.
Граничит волость вверх по Иртышу с Юровской волостью, по нижнему его течению — с Филинской волостью (бывшей Денщиковской).
...
Отхожие и прочие заработки.
Подспорье в жизни находит крестьянская семья в отхожих заработках, высылая своих членов на пароходы и на баржи. Эти заработки важны крестьянам тем, что дают за труд точное, установленное денежное вознаграждение, которое при отсутствии денежных запасов в волости крайне им необходимо.
Поступает на пароходы молодежь, которая в службе видит нечто привлекательное, образовательное, дающее возможность "увидеть свет". Действительно, крестьянин, походив матросом на пароходе, полируется, приобретает некоторые хорошие и дурные стороны, но так как жизнь дома и без того развивает дурные наклонности — узкий эгоизм, стремление к наживе и поклонение перед рублем,— то я замечу только хорошее, что человек воспринимает массу впечатлений, научается грамоте, развивается в нем любознательность, а главное, не наблюдаемая до сих пор черта — товарищество.
Наем на пароходы сибирских компаний Курбатова и Игнатова, Корнилова, Ширкова и др. производится через лоцманов, происходящих из здешней местности, которые и набирают партии по 10—12 человек. В начале декабря составляется лоцманом список нанимающихся, посылается в контору, которая высылает задатки по 10—15 руб. на человека и получает паспорта. Сибирякам проставляется цена, какая на Вятке будет.
Дело в том, что компании главный контингент рабочих почерпают в Вятской губернии. Неурожайность почвы, скудость земли заставляют население жить отхожими заработками; народ, нанятый на Вятке и увезенный в сибирские реки, зависит от компаний и не уходит летом домой "страдовать", как это сплошь и рядом делали сибиряки. Впрочем, теперь положение Сибири ухудшается, и сибиряки исправно проходят навигацию.
Главные пункты наемки матросов на Вятке есть села Орловского уезда Истобенское, Шалеговское, Пустошинское, Спасское — центры волостей тех же названий. Истобенское село многолюдно, так что усадебной земли не хватает для построек, на одной делянке селится по 2 дома. Надельной земли, кроме усадебной и огородов, истобяне не имеют (по словам матросов). Другие волости имеют надельную землю,, лес и т. д. и нуждаются меньше истобян. Население в Орловском уезде сильно скучено. Шалеговское село отстоит от Истобенского в 12 верст, Пустошинское в 14, Спасское в 15, Орлов в 24, Вятка в 25***. Население в большей части ходит на пароходах по Волге вверх и вниз, по р. Белой, Северной Двине или сплавляет барки в Питер. В Истобенском живут капитаны, лоцманы, водоливы и т. п. чиновный люд.
До 1887 г. плата сибирским матросам была 15 руб. в месяц, в этом году Корнилов, производя наемку на Вятке, сбавил цену до 14 руб. Рабочие не сбавляли, бились 3 дня, дело доходило до драк между протестующими и согласными сдаться. Наконец истобяне, меньше всех обеспеченные, под влиянием земляков своих — лоцманов и капитанов не выдержали, согласились на 14 руб., за ними пошли и другие. Другие компании тоже сбавили плату рабочим. С той поры максимум платы, которую получали матросы, был 14 руб. в месяц, новички у Курбатова нанимались от 12 руб. в 1891 г. и от 10 руб.
В Истобенском набирается около 1000 рабочих всеми компаниями. В Демьянской волости набирается матросов около 100 человек.
Наемка матросов ставит население в зависимость от лоцманов, заведующих наемкой; чтобы войти в список нанятых, следует послужить лоцману, угостить его, заручиться протекцией и т. д. и т. д. Это обстоятельство, конечно, развращает людей.
Итак, плата здешним матросам — какая на Вятке будет — во всяком случае, понижается, если принять во внимание понижение ее абсолютное и относительно цены хлеба. В 1891 г., когда в Сибири пуд хлеба доходил от 1 руб. до 1 руб. 80 коп., матросов нанимали гораздо дешевле других лет — по 10—12 руб: в месяц, и цена поднялась только благодаря холере. Содержание матросу стоит рублей 6—8 в месяц; кроме того, матросы имеют доходы от грузки дров, багажа, товаров и т. д., затем могут провозить на свою долю немного товаров, купленных дешевле,— словом, можно полагать, что матрос за навигацию выносит полное свое жалованье.
Работает матрос на пароходе через 8 часов, так что в одни сутки приходится ему стоять одну вахту (8 часов), в следующие — две вахты (16 часов). В трудных случаях пути — например, на перекатах — все матросы должны выбегать на палубу, на пристанях — тоже. Работа хоть и не трудная, но хлопотная и требует некоторой сноровки. Чистка палубы, кают, наметка, выкидывание и подымание якоря, отдавание и приемка снастей и т. д. и т. д. — все это дело матроса на пароходе. Помещаются рабочие в "шакшах" на носу и корме парохода, содержатся они негигиенично, судя по рассказам. Пища варится на кухне, нарочи* отведенной для матросов.
На зиму некоторые матросы остаются на зимовках за половинную цену — 6—8 руб. в месяц — с октября по 1 марта. Работа состоит в одалбливании парохода кругом и в поддержании на нем исправности.
С весны пароходы приводятся в порядок для выступления в навигацию: чистятся, красятся — и все это исполняют рабочие, взятые от сохи. Вятский никогда не скажет "не знаю", за всякую работу берется, говоря, что она ему знакома. "Ты крашивал?" — спрашивает маляр вятского "увальня". "Крашивал..." — отвечает. "Куски в чашку",— договаривает. Товарищ-сибиряк возмущен невозмутимым нахальством вятского "слепня"**. Но тот, не смущаясь, водит кистью по стенам и скоро приучается сносно работать. Следует вятским отдать справедливость: они грамотны и знают ремесла. В селе Истобенском есть училище с курсом ремесел.
Не блестяще положение матроса, но ему светит надежда, что через несколько лет его сделают штурвальным, водоливом, быть может, привыкнет к местности и в лоцмана попадет, а лоцман получает 500—900 и 1000 руб. за навигацию! Далее вожделения матроса не идут, и только самые честолюбивые думают о посте капитана.
Следует добавить, что большинство капитанов, лоцманов и даже управляющие пароходными конторами добились своего положения, пройдя все ступеньки иерархической лестницы. Все эти местные воротилы: Селиверстовы, Россошины и т. д. и т. д.— все это коренные вятские или сибирские элементы. Это явление радует, конечно, патриота, но радует ли оно русского пассажира или мужика, потребляющего дорогую муку, привезенную этими господами, и радуется ли тому наш демьянский мужик — не знаю. А впрочем, почему бы ему и не радоваться?
Демьянская волость дает также рабочих и хлеботорговцам, сплавляющим летом хлеб на барках на низ Оби. Весною, в апреле, происходит в Демьянске наемка людей Корнилову — нанимается 20—30 человек с лоцманом из здешних же крестьян. Труд рабочих состоит в сплаве барки. Барка идет большею частью "рыском": завозят вперед якорь, опускают на дно, а на барке воротом "выхаживают" снасть. Очистка баржи и выгрузка законтрактованной торговцем муки тоже дело рабочих. За лето рабочие получают около 30 руб., муки по нескольку пудов на брата, пять кирпичей чаю на артель. (В 1890 г.— 27 рублей, 8 пуд. муки, 5 кирпичей чаю.)
Кроме означенной платы рабочие имеют доходы при выгрузке частной муки, так что зарабатывают от 10 до 18 руб.
Барка идет от Тобольска до Обдорска месяц-полтора, смотря по количеству пунктов, где сгружается мука. Командует приказчик, заведующий грузом и его распределением. Приказчик имеет в своем распоряжении водку — ведер этак до 15 —- для выдачи рабочим в холодное время, во время болезни и в торжественных случаях: отправление из Тобольска, прибытие и отправка из Демьянска, прибытие в Самарово или Обдорск, когда рабочим подносится привальное и отвальное. Пункты назначения — Березов, Мужи, Обдорск,— оттуда рабочие едут домой на своих лодках.
Следует еще упомянуть о мелких заработках крестьян демьянского общества. Это таска дров и продажа съестных припасов на пароходной пристани. Мужики зарабатывают в лето "на табак" по нескольку рублей, таскают [дрова] по 25—30 коп. сажень.
Бабы выручают различно, смотря по достатку двора. Зажиточные дома от продажи масла, яиц, рыбы свежей и соленой выручают по 30—50 руб. В среднем, полагаю, продажа припасов дает около 10 руб. на двор. Продажею занимаются, главным образом, жители села Демьянского и выселков, близких к пристани.
Когда подходит пароход, вы увидите массу баб и девушек с ведрами, туесами и т. д., полными всякой снеди. Все бегут, перегоняют друг друга; нужно пробежать расстояние почти в 1 версту, отделяющее село от пристани. Никаких попыток продавать товары в складах на пристани не было. В последнее время аферисты подумывают открыть лавку на пристани, и уже конечно, местные жители в выигрыше материальном не будут.
Впрочем, если бы бегание женщин Демьянска прекратилось, нравственность бабья выиграла бы. Русский пассажир или матрос любит знакомиться с девушками, и знакомство это, если оно и ограничивается разговорами и курением цигарок, нисколько не возвышает нравственно женский пол. А что некоторые женщины любезность с пассажирами простирают и дальше — это факт.
Демьянское общество пользуется доходной статьей — общественным кабаком, открытым в 1891 г. по почину чиновника по крестьянским делам. Несмотря на неудачу, постигшую питейное [заведение] в год открытия,— растрату 300 с лишком рублей, общество не выпустило этого дела из своих рук и в первый же год доход питейного равнялся 600 руб. с лишком. Теперь общество может рассчитывать на 1000 руб. дохода в год.
------------------------------------
*) Нарочи — здесь: специально.
**) Вятские часто страдают куриной слепотой от плохой пищи.
***) Так в тексте (примечание автора проекта)

ПРИМЕЧАНИЕ:
Константин Владиславович Гамолецкий (род. ок. 1865, м. Ракишки Ново-Александровского уезда Ковенской губ.) происходил из семьи неутвержденных дворян-шляхтичей. Его отец дослужился до чина 7-го класса и стал надворным советником, что давало право приписаться к дворянам. Окончил Виленскую гимназию, где дружил с Б. Пилсудским. В Вильно входил в довольно многочисленный революционный центр, возникший после разгрома местных кружков «Народной воли» и организации «Пролетариат».
Поступил в Петербургский университет, видимо, на медицинский факультет. Почти сразу его подвергли обыску, но безрезультатно. Вошел в университете в польский студенческий кружок. Через этот кружок установил связи с виленскими подпольщиками группы Александра Ульянова, которые в это время готовились к покушению на Александра III. Чтобы подготовить взрывчатку для метательных снарядов, химикаты должны были получить в Вильно. Виленские адреса и предоставил Гамолецкий.
Арестован в марте 1887 г. Обвинялся по делу 1 марта 1887 г., где проходил как свидетель. По высочайшему повелению из дела А. Ульянова была выделена группа обвиняемых, в том числе и Гамолецкий.
Административно выслан в Сибирь на 5 лет.
Летом 1888 г. Гамолецкого перевели в с. Демьянское Тобольского округа.
1 апреля 1892 г. Гамолецкий прибыл в Тобольск, 8 апреля окончился срок ссылки, и он уехал; известно, что в течение 5 лет ему было запрещено жить в университетских городах. Вскоре он перебрался в Америку, где, по некоторым данным, примкнул к анархической группе.